Предлагаем вашему вниманию интереснейшее интервью с Владиславом Яркиным от Алтайского спорта.

За какую бы команду ни играл Владислав Яркин, везде он был на виду и забивал голы

В чём феномен длиннейшей футбольной карьеры одного из самых результативных и популярных барнаульских игро­ков 90-х? Ответ на этот вопрос прост – в его профессионализме. Не случайно среди барнаульских форвардов по чис­лу забитых мячей ему нет равных: за 19 сезонов в профес­сиональном футболе он забил 175 голов в 503 матчах! Это больше, чем у Бориса Брыкина или Анатолия Федулова, Ва­лерия Белозерского или Владимира Кобзева.

Владислав Дмитриевич ЯРКИН. Родился 16 апреля 1965 года в Барнауле. Нападающий. В барнаульском «Динамо» играл 12 сезонов (257 матчей на первенство страны, 34 – кубковых, забил 93 гола в первенстве и 15 в играх на Кубок стра­ны). Также выступал в командах «Памир» (Душанбе), «Куз­басс» (Кемерово), «Динамо-Газовик» (Тюмень), «Иртыш» (То­больск), «Заря» (Ленинск-Кузнецкий), «Металлург» (Новокуз­нецк). Всего в командах мастеров провёл 503 матча, в кото­рых забил 175 мячей. Чемпион зональных соревнований пер­венства России 1993, 1999 и 2000 гг. Самый результативный игрок в истории алтайского футбола.

Рождённый ползать летать не может

– Владислав, а что всё-таки становится определяю­щим в футбольной судьбе: талант, тренер, который рабо­тает с тобой в детском возрас­те, или огромное желание футболиста добиться своей цели, бешеная самоотдача на трени­ровках? – Однозначно ответить слож­но. Конечно, важно, кто учит и как. Но решающее значение всё равно будет иметь такой фактор, как «дано» или «не дано». Как говорят, рождённый ползать ле­тать не может. Хоть затренируй такого, выше головы он не прыг­нет. Но и без целеустремлённо­сти, самоотдачи даже очень та­лантливым людям не удаётся полностью себя реализовать. Те же Роналду и Месси, даже при их бешеном даровании, не до­бились бы феноменальных ре­зультатов без любви к футболу и огромной работы над собой. Возьмём, к примеру, воспи­танника бийского футбола полу­защитника Александра Богатырёва. В моё время в барнауль­ском «Динамо» ему в средней линии равных не было. Очень точная работа с мячом, выве­ренные передачи, рациональ­ный дриблинг. И где бы он ни играл – в «Динамо», «Кайрате», «Текстильщике» – всюду был ключевой фигурой, через него шла вся игра. Ростом он был не­высок, зато мысль его футболь­ная всегда была на высоте. Мог бы играть куда лучше, если бы того сильно хотел. То же самое могу сказать и о Сергее Кормильцеве. Вот у ко­го был запредельный футбольный талант! Когда играли вме­сте с ним ещё в «Заре», то я даже не сомневался, что полу­чу от него мяч в самом удобном положении. У нас в лениск-куз­нецкой «Заре» Сергей Топоров больше всех забивал, так поло­вину всех голов он забил с пере­дач Кормильцева уже из вратар­ской площадки. Только по мячу попади! У меня был случай, ког­да я оказался в чужой штрафной в окружении целой толпы игро­ков. И что он придумал? Отдал мне мяч через этот частокол ног, прокатил между ними, и передо мной открылись огромные семь метров ворот! Забил, конечно.

– Но такие игроки – боль­шая редкость!

– Согласен, это штучный то­вар, дефицит. А вот чтобы та­лант ещё в детстве распознать и сохранить его для футбола, нуж­ны хорошие детские тренеры. И дальше этот талант нужно ле­леять. Для этого уже в более старшем возрасте требуются тренерское внимание и подходящие условия для роста. Тот же Сергей Кормильцев и братья Смертины, Евгений Кашенцев и Валерий Минько, Александр Ерохин и другие известные те­перь наши футболисты вырос­ли бы в тех, кем стали, останься они играть в Барнауле? В коман­де без хороших условий и высо­ких задач? Однозначно – нет!

Где родился, там и пригодился

– А в ваше время разве уез­жали в другие города в столь раннем возрасте?

– Правильный вопрос. Конеч­но, нет. Где родился, там и при­годился. И время другим было, и страна другой. Набор в футболь­ные секции тогда был не из-под палки, как сейчас, а по большой любви к этому виду спорта. Сот­ни мальчишек ежедневно прихо­дили на этот отбор в те славные годы, когда барнаульское «Ди­намо» гремело. И только едини­цы, и я в их числе, зачислялись в группу подготовки. Как трене­рам удавалось разглядеть в этом огромном море песчинки талан­тов, ума не приложу. На неболь­ших клочках поля играли десят­ки команд в мини-футбол по 10 минут. На очереди были уже сле­дующие! Настоящий мальчише­ский конвейер. Меня отобрал в свою группу бывший главный тренер «Ди­намо» Владимир Григорьевич Маркин. Ещё более кропотли­вым образом он затем набрал группу ребят 1968-1969 годов рождения, где был и мой млад­ший брат Саша. Маркин ходил по школам, выискивал талант­ливых ребят. Как педагог фут­больной школы он был настоя­щим профессором! Умел заин­тересовать пацана так, что для того уже кроме футбола боль­ше ничего не существовало. Меня он заманил игрой в «аме­риканку», которую привил и ма­стерам – динамовцам, и был в этом деле лучшим. Это волей­бол ногами. После каждой тре­нировки мы с ним оставались и играли. Сколько хотели. Вы­играть у него, казалось, было нереально, но он в случае по­беды обещал настоящий ром­биковый мяч. И через несколь­ко месяцев я его выиграл и тут же побежал с ним во двор 40-й школы, где учился. Вели­ких футболистов в ней тогда не водилось, зато от желающих пнуть по настоящему мячу от­боя не было. На этой спортив­ной площадке мы его и затёр­ли до дыр.

Школа Фомичёва

– Вы заиграли в «Динамо» рано благодаря возрастному цензу, его ввели ещё в конце 1970-х годов: в матчах команд второй лиги на поле обяза­тельно должны были выходить футболисты моложе 18 лет. Как вы сейчас оценивае­те это правило?

– Этот ценз не дал потерять­ся в футболе многим талант­ливым пацанам. Мне он помог очень сильно. То, что я только в команду мастеров попал, уже было в то время огромной уда­чей. И к кому? К тренеру Ва­силию Сергеевичу Фомичёву, чьи требования к игрокам были просто запредельными. До это­го я тренировался в группе под­готовки у Анатолия Карлови­ча Лутца, где были совершен­но другие подходы. Да, мы все знали, к чему нас готовят, но ре­альность оказалась намного су­ровее, чем я ожидал: не каж­дый взрослый футболист вы­держивал. Как вспомню эти фо­мичёвские сборы, так не по се­бе становится: всё тело болит, ноет, трещит. Зарядка на песке, а фактически тренировка – 50 минут. Затем тренировка с мя­чами – полтора-два часа, вто­рая двухчасовая тренировка… Людей выворачивало от таких нагрузок. И так двадцать пять дней: игры, тренировки, кроссы, бесконечные удары по воротам. Я жил в какой-то другой жизни, в другом измерении. Куда-то бе­жал, прыгал, играл, ел всё под­ряд, опять тренировался, спал как убитый, а утром всё повто­рялось. Самое интересное, что в конце вторых сборов, кото­рые проходили 20 дней, я к соб­ственному весу в 61 кг добрал ещё 5 кг мышечной массы! Когда я оказался в числе 18 заявленных игроков для уча­стия в чемпионате СССР, то ощутил себя по-настоящему счастливым человеком. Это сейчас 30 игроков заявляют, а тогда в команду попадали луч­шие из лучших. По цензу я мог играть два года. Особого игро­вого опыта при полных трибу­нах у меня не было, вышел на свою первую игру против «Куз­басса» и буквально потерял­ся на поле. Там Апасов так ме­ня сразу начал «окучивать», он тогда за «Кузбасс» играл, что я сразу «поплыл». Всего трясёт и колотит, мяч обработать не мо­гу, и меня после первого тайма меняют. Какой-то страх обуял, я боялся не ошибиться – и оши­бался… На следующий день выхожу за молодёжку играть на первенство города или края против сильной команды и про­сто «разрываю» её, делаю, что хочу, забиваю несколько голов. Фомичёв со мной много разго­варивал, объяснял, убеждал, он же видел, в каком психоло­гическом состоянии я нахожусь. И снова доверял мне играть в команде мастеров. В конце кон­цов, я сумел забить свой пер­вый гол в ворота команды Улан-Удэ, которая тогда была аутсай­дером. Причём перед этим «Ди­намо» долго не могло забить на своём стадионе, и мой гол стал победным. Но два следующих сезона я почти не играл в основ­ном составе и не забил ничего.

– Из-за травм?

– В том числе. В 16 лет я сло­мал правую ногу на тренировке: двойной перелом – большой и малой берцовой костей. Два ме­сяца на костылях, в гипсе. Тогда это всё сложно было. Правую но­гу исподволь на тренировках бе­рёг и перешёл на более серьез­ную подготовку левой ноги: де­лал ей все игровые упражне­ния – передачи мяча и удары. И постепенно подтянул её так, что левая нога у меня стала толчковой. Я с неё прыгал в вы­соту на 175 см в институте лучше многих, кто вместе со мной учил­ся. И поэтому особых трудностей в техническом плане не испыты­вал – обе ноги рабочими стали. Другое дело – конкуренция. Ког­да в 1983 году в «Динамо» приш­ли из рубцовского «Торпедо» на­падающие Евгений Зарва и Ан­дрей Брылёв, вернулся из Мин­ска Володя Раззамазов, то что­бы попасть в состав, нужно бы­ло играть лучше их. Те, кто уже прошёл школу Фомичёва, ребя­та постарше – Рыбаков и Сосу­лин, казались просто машинами, хотя и были на 2-3 года старше. По цензу ещё играл в полузащи­те Игорь Сартаков. Поэтому не всегда нападающий Яркин был в атаке и нужен. А потом я ещё серьёзную травму спины получил. Не знаю, что со мной случилось, видимо, от всех этих нагрузок-перегру­зок. Хорошо, что это случилось уже в конце сезона. Октябрь-ноябрь, а затем и отпуск – всё это время я мучился, лечил­ся. Подходит время подготови­тельного периода. Нужно трени­роваться в полную силу, а я не могу. Мне ставят какие-то обе­зболивающие уколы, но позво­ночник продолжает страдать. Тренировки через боль не дают эффекта. Уже новый началь­ник команды Валерий Никола­евич Афонин подходит и гово­рит: «Знаешь, нам инвалиды не нужны. Это команда мастеров, а не клуб для выздоравливаю­щих. Не можешь, значит, будем работать с другими людьми…». Бегаю на тренировках всё рав­но: ноги волочу, от боли слёзы в глазах наворачиваются. И вот на одном из занятий после оче­редного рывка я падаю и вдруг ощущаю в пояснице какой-то щелчок. Ну, всё, думаю, добе­гался, что-то произошло се­рьёзное. И неожиданно для се­бя ощущаю какое-то облегчение в позвоночнике, и боль куда-то ушла. На этой же тренировке осторожно попробовал делать лёгкие ускорения, чтобы сра­зу не разбередить проблемное место. Боли нет! Просто фанта­стика! И вот так я чудесным об­разом вернулся в строй, сыграл пять игр в чемпионате, две на Кубок РСФСР, а на следующий год уже заиграл как надо. – В то время у вас уже бы­ла семья? – Женился я в 19 лет на со­курснице по пединституту – Еле­не Штокало, молодой и очень перспективной фехтовальщице-рапиристке. Она как раз толь­ко что стала мастером спорта СССР, выигрывала первенства страны и республики, входила в состав национальной сборной. Она пожертвовала своей спор­тивной карьерой ради семьи, ради меня. Я всегда чувствовал, какая ответственность лежит на мне, и всегда помнил об этом. Елене я бесконечно благодарен, у нас полное взаимопонимание. Мы единое целое – семья.

– А Фомичёву за столь су­ровую школу выживания вы благодарны?

– Очень! Если бы я не полу­чил у него той базы атлетизма, не научился бы играть головой, как и Витя Рыбаков, никакого бы футболиста из меня не получи­лось. С моим-то ростом 170 см дальше в футболе делать бы­ло бы нечего. За счёт раннего выпрыгивания я не проигрывал мяч в воздухе никому из защит­ников. Боролся со всеми на рав­ных. Поэтому и головой забивал голы часто. Думаю, что это ещё и от характера всё идет, с детства. Ещё в школе, в шестом классе, решили мы выиграть соревнова­ния по лёгкой атлетике «Старты надежд», чтобы поехать в «Ар­тек» на Всесоюзный финал. А я физоргом класса был, обычного, не спортивного. И мы выиграли! Кстати, одним из лучших тогда в классе был Андрей Степанов, борец, долгое время работав­ший одним из заместителей гу­бернатора, а сейчас возглавля­ющий Государственную инспек­цию Алтайского края. У нас дев­чонки отлично выступали – Ле­на Липовцева, Лена Коломиец… На поезде в «Артек» ездили. Для нас это сказкой показалось!

Школа Каминского

– Когда тренером «Дина­мо» стал Каминский, как изме­нилась игра?

– Он создал очень интерес­ный коллектив, который стал играть в комбинационный фут­бол, в спартаковские стенки. Станислав Францевич имел гро­мадный игровой опыт на выс­шем уровне как футболист и как тренер. Он чувствовал каждого в коллективе, знал его сильные и слабые качества – как чело­веческие, так и игровые. У него все тренировки проходили очень эмоционально и интересно. Моя игра при нём обрела крылья. Это была уже не пахота, а творче­ство. Я, помнится, забивал под­ряд в восьми матчах, и от столь неожиданной прухи сам обал­дел. В каждой игре гол что до­ма, что на выезде. Но в девятом матче не забил с линии ворот – мяч попал мне в голень. И всё! Как обрезало! Больше ни в од­ном матче забить не мог. Уже Ка­минский начал говорить: «Я тебя породил, я тебя и убью!». И уса­дил меня на лавку до конца сезо­на. Посиди, говорит, подумай…

– При Каминском поменя­лась не только игра, но и ре­зультаты улучшились. А стал ли лучше в команде микро­климат?

– Конечно. Когда игра полу­чается, то это сплачивает кол­лектив. Я получал от игры удовольствие, чувствовал, как мы прогрессируем во всех смыслах. В «Динамо» пришли такие тех­ничные футболисты, как Саша Богатырёв, Саша Михель, То­ля Фадейкин, окреп и возмужал Игорь Сартаков. Мы выдавали запоминающиеся игры. Но, как и во все времена, всё зависело от финансирования команды и интереса к ней местных властей, их амбиций. На тот период вре­мени они были гораздо выше в Тюмени и Омске. Но даже с их командами мы играли на рав­ных. Бывало, что и обыгрывали. Однако ничего не происходило: команда понимала, что путь на­верх, в более высокую лигу, ей не светит. Играть всё время во второй лиге без высоких задач – тоже мало кого устраивало. Мно­гие её уже переросли, поэтому и уходили. Рыбаков, Сосулин, Ев­гений Смертин, позже ушёл и Ка­минский, забрав с собой тех же Михеля и Фадейкина, затем Бо­гатырёва.

Мужская дружба

– В 1989 году меня пригла­сили в Душанбе играть за «Па­мир» – команду высшей лиги чемпионата СССР. Я выставил своё условие – один не поеду, берите меня вместе с Сартако­вым. Взяли.

– А Сартаков тогда готов был играть в высшей лиге? – Игорь пришёл в «Динамо» из юношеской команды барна­ульского «Локомотива» лимитным игроком. Поначалу по сво­ей подготовке он заметно отста­вал от остальных динамовцев, но тянулся за ними. Имел скры­тый футбольный потенциал, ко­торый увидел в нём только Фо­мичёв. Игорь Сартаков снача­ла даже пас левой ногой не мог сделать, технического брака до­пускал очень много. Но посте­пенно ликвидировал все изъя­ны. Мы – одногодки и жили в по­ездках в гостиницах в одном но­мере четыре года. За это время сдружились, на поле понимали друг друга очень хорошо. Очень ответственный, трудолюбивый, с большим диапазоном действий, он выходил на поле опорным полузащитником. Обладал хоро­шим длинным пасом, плотным ударом, неплохо играл головой. В «Памире» Игорь пришёлся ко двору и закрепился в основ­ном составе. Провёл запомина­ющийся сезон в высшей лиге, а затем ещё два – в первой лиге за алма-атинский «Кайрат», где уже играли Михель и Богатырёв, а тренером работал Каминский. А вот я, к сожалению, сыграл за «Памир» только два матча. В обоих играх был близок к тому, чтобы забить гол, но не получи­лось. Хотя удача отвернулась от меня ещё раньше. От чрезмерного усердия, желания как мож­но быстрее набрать форму, вы­соких нагрузок я на сборах полу­чил очень серьёзную травму – надрыв передней мышцы бедра. Чёрт меня дернул схватиться за эту штангу, приседать с ней, а за­тем идти бить по воротам. К се­зону я оказался не готов. А по­играть на высшем уровне очень хотелось. «Памир» был любимцем всего Таджикистана. В ту по­ру в нём играли такие известные футболисты, как капитан коман­ды Рашид Рахимов, Мухсин Му­хамадиев, Юрий Батуренко. За­тем Рахимов стал известным тренером, работал в пермском «Амкаре», в московском «Ло­комотиве» вместе с Батуренко, до мая прошлого года возглав­лял грозненский «Терек». Рахи­мов уже тогда в «Памире» был правой рукой тренера, да и как футболист был очень интересен.

Игра в патриотизм

– В Барнауле вас приняли по возвращении из Душанбе с распростёртыми объятьями? – Из «Памира» меня никто не выгонял, я сам принял ре­шение вернуться домой. Начал играть и в конце мая забил гол в Находке. Но набрал форму и по-настоящему разыгрался толь­ко во втором круге. Долгое вре­мя мы шли в группе лидеров, но осенью упустили шансы на пер­вое место, которое могли в 89-м году занять.

– Это из-за демарша ос­новных игроков «Динамо» тогда отправилось на выезд в Петропавловск-Камчатский вдевятером без вратарей, и в день игры только прибыл третий вратарь из юношеской команды?

– Не хочу даже вспоминать ту неприятную ситуацию, конфликт игроков с главным тренером, ко­торый обернулся банальной за­бастовкой. Виноваты в этом меньше всего любители футбо­ла, о которых тогда не подума­ли. Скандал зрел с начала се­зона, и его разрешением нужно было заниматься где-то в другом месте, не в автобусе и не в аэропорту перед отлётом самолета.

– Насколько помню, все произошло из-за квартир, ко­торые были выделены приглашённым в команду игро­кам. В то же время местные футболисты, которые игра­ли за «Динамо» уже много лет, своих квартир не имели?

– Имели только ветераны. Мы с Александром Майером со своими женами и детьми жили в одной ведомственной квартире. В этой же квартире вместе с на­ми проживала со своей семьёй бухгалтер клуба. Фактически это была коммуналка.

– Но в последующие два го­да вы были лучшим бомбар­диром «Динамо» в буферной зоне, куда наша команда вы­шла после того скандального сезона, заняв-таки третье ме­сто.

– Это уже история. Конеч­но, очень старался проявить се­бя в таком солидном турнире, где играли лучшие 22 коман­ды второй лиги: пять – от Сиби­ри и Дальнего Востока, осталь­ные – от Узбекистана, Казахста­на, Таджикистана, Туркмении и Киргизии. Это был уровень под первую союзную лигу. Были команды с очень серьёзными финансовыми условиями, как, например, «Нефтяник» (Ферга­на) и «Новбахор» (Наманган), «Копет-Даг» (Ашхабад), «Оке­ан» (Находка), «Алга» (Фрун­зе). Проходных матчей не было. За два года сыграли с этими ко­мандами, включая игры на Кубок СССР, около 90 матчей! Вот это – моя стихия! Чтобы подготовить­ся к чемпионату хорошо, а затем играть и играть. Чувствовал я се­бя в то время в большом поряд­ке и забивал в команде больше всех. В 1991 году наколотил 20 мя­чей…

– И этот рекорд до сих пор не побит ни одним динамов­цем уже 26 лет! И чем же был вызван ваш переход в «Куз­басс»?

– Пора было уже подумать о собственном жилье, а в Ке­мерове обещали дать квартиру. В Барнауле ничего особенно­го мы не заработали и купить в новых экономических условиях ничего не могли. То была игра в патриотизм. Мне обещали двух­комнатную квартиру в центре Кемерова. Старался очень, и в первом круге в 15 матчах я за­бил за «Кузбасс» 13 голов – луч­ший результат в зоне! Но вскоре я понял, что обещанного мне не видать: дальше разговоров де­ло не шло.

В команде Малофеева

– И тут поступило предложе­ние из Тюмени, от которого глу­по было отказываться. По усло­виям контракта в команде выс­шей лиги «Динамо-Газовик» мне кроме машины давали ещё двухкомнатную квартиру, кото­рую я попросил купить в Барна­уле, что и было сделано. Забил свои первые голы в высшей ли­ге и особых трудностей на том уровне не ощущал. Правда, по итогам сезона мы вылетели в первую лигу, откуда я и пришёл в «Динамо-Газовик» вместе с братом. Нашей команде немно­го не хватило подбора игроков под высшую лигу, поэтому было много поражений с минималь­ным счётом. А на следующий, 1993-й, год Алексея Петруши­на на тренерском посту сменил Эдуард Малофеев, в свое вре­мя выигравший с минским «Ди­намо» чемпионат СССР, тренировавший сборную страны. Из­вестный специалист был при­глашён в Тюмень под высокую задачу – возвращение коман­ды в высшую лигу. Он привёз с собой игроков. Но, откровен­но говоря, тренировки Мало­феева мне не нравились: вро­де всё время пашешь, а всё на месте – прыжки да тренажеры. А я уже к этому возрасту (28 лет) стал тяжелее набирать форму к сезону, всё труднее становилось без серьёзных бе­говых упражнений втягиваться в подготовительный период. Ко мне появились со стороны тре­нера какие-то претензии, и воз­ник конфликт, из-за которого он отправил меня в запас. В пер­вом круге я почти не играл в ос­новном составе. А играть очень хотелось. Тем более в Тю­мени я, наконец, стал получать приличные деньги за игру в фут­бол. Помню, после победы над «Крыльями», где я забил краси­вый победный гол, нам всем вы­дали в кассе по 40 тысяч рублей премиальных. В то же время в Барнауле в «Динамо» футболи­стам платили зарплату по 5 ты­сяч. Естественно, что в «Дина­мо-Газовике» все чувствовали себя обеспеченными людьми, и каждый за своё место бил­ся. А если сидишь на лавке, то ничего и не получаешь. Стал я ещё до тренировки на стадио­не, где мы все жили, бегать по часу – рывки, ускорения. Чув­ствовал, что не хватает мне это­го. И однажды за этим заняти­ем в семь утра меня застал Ма­лофеев: «Что, не хватает нагру­зок на тренировке?» – спраши­вает. Ответил честно: «Не хва­тает!». И вот так два месяца подряд, пока на тренировках не стал своей готовностью выде­ляться явно. Накануне матча с лидером зоны – читинским «Ло­комотивом» – Эдуард Василье­вич объявил меня в основном составе на позиции «под напа­дающим». А надо сказать, что с возрастом у меня игра стала меняться: я больше стал полу­чать удовлетворения от голе­вой передачи, чем от собствен­ного гола. И в матче с читинца­ми показал свою истинную игру. Мы выиграли 4:2, а я сделал три голевые передачи и забил ещё гол. После этого матча наш за­щитник Паша Родненок сказал: «Яра, а я и не знал, что ты мо­жешь так играть!». И всё, после того, как я отвел душу в игре с «Локомотивом», Малофеев стал ставить меня на все мат­чи подряд. Во втором круге мы выиграли почти у всех и стали чемпионами. Особенно удава­лись матчи на выезде.

– Помню, как при моём су­действе вы разгромили «Ме­таллург» в Новокузнецке – 3:0, а вот дома в первом кру­ге не всегда удавалось выи­грать. Почему?

– Игра приходила постепен­но, и поэтому много побед бы­ло вымученных. Основную нагрузку выдерживала так или иначе небольшая группа игро­ков – Камольцев, Маслов, Герасимов, Книллер, Родненок, Умяров и мы с братом. А ког­да во втором круге игра стабилизировалась, то мы рвали всех подряд и решили задачу выхода в высшую лигу. Прав­да, играть мне там с братом не пришлось из-за конфликта с ру­ководством команды. Руководством клуба каждо­му футболисту были обеща­ны за первое место по маши­не и по видеосистеме, но ниче­го этого нам не дали. Я пошёл от команды требовать обещан­ное к Малофееву, а тот отпра­вил меня к президенту клуба Долбоносову. После разговора с ним меня и брата выставили на продажу. А у нас ещё год кон­тракта, и этот год мы фактиче­ски потеряли, сыграв по десят­ку матчей за команду второй ли­ги «Иртыш» (Тобольск), который тогда тренировал Рудольф Ата­малян. Он и договорился с Дол­боносовым, чтобы нас туда от­пустили в аренду. А стоили мы тогда огромных денег, я, напри­мер, – 60 миллионов рублей. За такие деньги не каждая элитная команда высшей лиги купит. А у «Иртыша» ни задач, ни усло­вий никаких не было. Ещё рань­ше туда же из Тюмени уехал Женька Зарва. В общем, прозя­бали мы там безнадёжно.

Удачно обесценился

– Но нам повезло, что к 1995 году те деньги баснословные как-то обесценились, и мой трансфер у Тюмени выкупила «Заря», а брат уехал в Назаро­во. Вот в «Заре» я провёл три очень хороших сезона: всё мне там нравилось, хотя поначалу пришлось поиграть и не на сво­ём месте – крайним полузащит­ником, и на лавке посидеть из-за того, что тяжело было войти в форму без объёмных тре­нировок, к которым уже привык. Тренер «Зари» Сергей Никола­евич Васютин был великим ор­ганизатором, психологом, энту­зиастом, но на одном энтузиаз­ме в первой лиге какие-то высо­кие задачи решать было слож­но. Тем более что Васютин до этого работал с юношескими командами, и тренерских зна­ний уже на более высоком уров­не ему не хватало. Но ему уда­лось сформировать интерес­ный молодой коллектив, кото­рый был очень дружным. На сборы мы ездили по тем вре­менам шикарно – на хорошие поля в Болгарию, Грецию, Тур­цию, на Кипр. Васютин как раз систему премиальную за трени­ровки разработал. Бонусы ввёл за каждую тренировку: первые пять лучших получали баллы. Затем всё это подсчитывалось, и в конце сборов игроки награждались: за первые пять мест – 200 долларов, следующие пять – 100… Двусторонние игры пре­вращались у нас в настоящие битвы. Затравливались так, что чуть до драк не доходило. Здесь формировалась своя фирмен­ная командная игра, спортив­ный дух.

Поначалу ко мне было какое-то особое внимание: мне сразу выдали машину, единственному в команде, как при­шедшему в коллектив лидеру. Но это всё законно, по услови­ям контракта. У молодых же бы­ли пятилетние контракты, кото­рые они подписали и ждали сво­ей машины и квартиры. Прихо­дилось свои права доказывать игрой. И со временем все по­няли, что каждый отрабатыва­ет своё. И что машину сразу ни­кто просто так не даёт и за неё ещё спросится. Я никогда нико­му ни в чём не завидовал: у каж­дого свои обязанности, свои ус­ловия контракта. Играешь здо­рово, никто тебе слова не ска­жет, что ты больше всех денег получаешь – ты же и другим за­работать даёшь. Кстати, по итогам 1996 года, когда я забил 16 мячей за «Зарю», меня призна­ли лучшим футболистом всего Кузбасса, а губернатор Кеме­ровской области торжественно вручил мне ключи от новенькой «Волги».

– Каков вклад в успехи «Зари» внесли Сергей Кор­мильцев и Алексей Смертин?

– Там нас – алтайцев – чет­веро было: ещё и Олег Мусин в обороне играл. Все были основными игроками. Сергей Кормильцев и Алек­сей Смертин пришли в «Зарю» на год раньше меня и успели зарекомендовать себя с наи­лучшей стороны. Лёша сразу же завоевал по итогам сезона приз зрительских симпатий, ез­дил в составе сборной первой лиги в Италию. Играл он тогда на месте крайнего полузащит­ника и по всем показателям входил в пятёрку лучших в ко­манде. Также в полузащите, но в центре, играл Сергей. В пер­вый же год он забил в первой лиге десять мячей, значитель­но больше, чем в «Динамо». В «Заре» мы играли по систе­ме 3-5-2, и они хорошо взаимо­действовали вдвоём в центре, а Сергей Богачев играл опорно­го хава под ними. Он пришёл из кемеровского «Динамо». Но па­ра Смертин – Кормильцев ста­ла гораздо продуктивнее рабо­тать, когда меня с края переве­ли под нападающего Топоро­ва. Тогда и получился мозго­вой центр «Зари» – сибирский «Спартак». На следующий год в «Ура­лан» пригласили Кормильцева. И за Лёшкой тоже стали охотиться ведущие клубы первой лиги. Но в питерский «Зенит» он не пошёл, а когда его позва­ли в «Уралан», он пришёл за советом ко мне, так как в «За­ре» больше никто в высшей ли­ге не играл. Лёша боялся, что в «Заре» его будут осуждать, что он бросил команду. Я ему сра­зу сказал, что все поймут пере­ход правильно: «Ты идёшь в ко­манду, у которой задача – вы­ход в высшую лигу. Ты что, со­бираешься играть в «Заре» до пенсии? Тебя зовут в та­кую команду, как «Уралан», где высокие задачи, и такой тре­нер, как Павел Яковенко. Туда надо ещё попасть, пока ты в си­ле. А если тебе машину в «За­ре» дают, то в таком случае ты должен от неё отказаться! Вот как надо поступить, и немед­ленно ехать, подписывать кон­тракт, тем более на таких ска­зочных условиях! «Уралан» обязательно будет выходить в высшую лигу и без тебя, если у него такая задача стоит. А ес­ли ты там ещё будешь играть на ведущих ролях, то тебя за­берут другие клубы высшей лиги». Всю ночь ему объяснял, и он, молодец, всё правильно сделал: так и поступил. И вско­ре уехал в «Уралан» вслед за Сергеем Кормильцевым. У Сергея талант был на­столько ярким, что любой сра­зу замечал и отмечал. Ну если Лобановский не хотел его отпу­скать из киевского «Динамо»! Я благодарен судьбе, что играл в одной команде с таки­ми футболистами, как они. Это такой кайф!

– Спад в игре «Зари» про­изошёл со временем не слу­чайно?

– Тут дело даже не в финан­сировании. Когда в «Уралан» ушли Смертин и Кормильцев, то с ними ушла и наша игра. Вме­сто них взяли в команду игро­ков, которые не соответствовали по своему мастерству первой лиге. А когда «Заря» оттуда вы­летела, то отношение к ней со стороны местных властей сразу же изменилось, сейчас о ней и не слышно.

Обиду не стерпел

– И вы вернулись в Бар­наул?

– Решил играть для себя в первенстве города за «Го­ризонт», а чтобы поддержи­вать хорошую форму, догово­рился тренироваться вместе с динамовцами: тренер коман­ды Александр Гостенин разре­шил. А вскоре спросил у меня: «А не рано ты закончил с футболом?». Попросил помочь как опытного игрока наладить де­ла в команде, подсказывать молодым игрокам в игре. Такой подход к делу меня заинтере­совал, я отыграл за «Динамо» весь второй круг. А на следую­щий год Гостенин уехал, на его место пришёл тренер из руб­цовского «Торпедо» Владимир Воржев. Как раз из Назарово вернулся в команду и мой брат Александр. Была поставлена задача: «Динамо» должно про­биться в тройку. Я попросил у руководства клуба для себя од­нокомнатную квартиру, если в течение сезона сумею набрать по системе «гол+пас» 20 бал­лов. Получил ответ: «25 бал­лов!». Тогда, дескать, решим вопрос положительно. Из 15 матчей первого круга я сыграл 10 и набрал уже больше поло­вины баллов, но был отчислен после матча с «Зарёй».

– Квартиру не хотели да­вать?

– Мне приписали то, чего не было и в помине. Сказали, что я пытался сдать игру с «Кузбас­сом»! Но мы тот матч выиграли 1:0, и гол забил я. Затем играл с «Зарей», и мы выиграли – 2:0. Оба мяча забил брат. На следующий день Воржев объ­явил о моём отчислении, ког­да с пятью мячами я был луч­шим бомбардиром команды! Я сразу-то и не понял, думал, что ослышался. Я вообще не пони­мал, что происходит! Оказыва­ется, руководство «Динамо» на полном серьёзе обсуждало ва­риант сдачи мной игры с «Кузбассом» ещё до матча с ним, но всё-таки поставило меня играть. Но если я такой плохой, то почему мне доверили играть и следующий матч с «Зарей»?

– А потому, что боялись не выиграть, очки были нужны.

– Возможно, что кто-то спе­циально пустил слух о сдаче, чтобы Яркиных не поставили на игру и ослабили команду. Со мной поступили очень не­справедливо, а самое главное – бездоказательно. Через три дня извинились по телефону и сказали, что повелись на дезинформацию. Ко мне, дескать, претензий больше нет. Это бы­ло в конце июня 1999 года.

– А 25 июля в программ­ке к товарищескому матчу с «Томью» прошла инфор­мация, что «контракт между футбольным клубом «Дина­мо-Барнаул» и В. Яркиным был расторгнут 12 июля 1999 г. из-за неоднократных вмешательств последнего в действия руководства фут­больной команды «Динамо».

– Сначала-то написали в од­ной из предыдущих программок «…за негативное влияние на психологический климат в ко­манде отчислен из «Динамо» Владислав Яркин». Затем извинились и сказали, что всё утря­сется. Я сказал, что ничего не утрясётся, и перешёл в ново­кузнецкий «Металлург». После первого круга он шёл на втором месте вслед за благовещен­ским «Амуром» с отставанием в шесть очков. Но в итоге мы стали чемпионами, опередив на очко хабаровчан, и на пять – «Амур». Я отыграл весь второй круг и переходные матчи, забил 8 голов и получил приз как луч­ший игрок команды. На следую­щий год – опять чемпионы. По­сле этого закончил играть в 36 лет. Мог бы ещё поиграть, но хо­телось быть ближе к семье, два сына подрастали – 14-летний Александр и 5-летний Артём. Хотелось попробовать себя в работе тренером, было много идей, но руководство «Динамо» заинтересованности не прояви­ло, а затем постепенно и жела­ние угасло. Сейчас занимаюсь семейным бизнесом вместе с супругой, уже другие интере­сы. Слежу внимательно за вы­ступлениями сыновей, на «Ди­намо» хожу обязательно, если они приезжают в Барнаул. По старшему у меня было огром­ное желание воспитать его футболистом. Сашку я везде с собой брал, даже на трениров­ки. Он стал чемпионом России среди юношей, входил в юни­орскую сборную страны, играл в «Динамо», затем в первом ди­визионе – за Хабаровск, в Пре­мьер-лиге – за казанский «Рубин», да много где ещё, и сей­час играет. По Артёму всё бы­ло сложнее: у него не было тя­ги к футболу. Привезу его в фут­больную школу «Динамо», так он там бабочек на поле ловил, бегал за ними. Тоже брал его с собой на тренировки ветеранов, он там со мной в одном составе бегал. И постепенно у него поя­вился интерес к футболу, и се­рьёзное к нему отношение. Сей­час оба сына играют за «Читу».

Валерий ЛЯМКИН,

«Алтайский спорт», 25.01.2018