Валерию Белозерскому — 70. Глядя на него, поверить в это трудно. До сих пор на рабочем месте, трудится инструктором-методистом в СШОР «Динамо». Организует турниры, наставляет молодежь. Вот и юбилей получился неспокойным: сначала детский турнир, а затем матч ветеранов Барнаула и Рубцовска, в котором виновник торжества нанес первый удар по мячу.

Два брата

— Валерий Николаевич, кто предложил в честь вашего юбилея такую игру провести?

— Этой традиции уже много лет. Как-то перед одной из дат заговорили о турнире по этому поводу. Я сказал: «Мы много говорим о Валерии Николаевиче, но совсем мало об Александре Николаевиче, моем брате, притом близнеце» (Александр Белозерский ушел из жизни в 2006 году. — Прим. авт.). И решили организовать «Турнир братьев Белозерских» на призы Валерия Николаевича и в память Александра Николаевича. А во время него играли и ветераны Барнаула и Рубцовска, сами соревнования проходят поочередно в этих городах.

— Вы сами когда в последний раз за ветеранов играли?

— В прошлом году в Рубцовске еще выходил ненадолго. А сейчас я лечение прохожу. Хотя накануне у врача спросил: «Планируем игру, могу я сам подвигаться минут 15». Он говорит: «Ради бога». Я с таким настроением вышел, а Люба моя, как услышала, сразу: «Да ты что, тебе нельзя!».

— Люба — это жена?

— Да. 47 лет женаты! В итоге прислушался к ней и к своим ощущениям. Просто вышел на поле, первый удар по мячу сделал, потом капитанскую повязку Анатолию Панченко передал — и все.

Фрезеровщик и домино

— Вы футболом начали заниматься в 12 лет. А что было до этого?

— Двор. У нас был прекрасный двор — росли тополя, огорожена площадка с воротами. Там с утра до вечера и гоняли мяч. Причем старшие пацаны нам помогали, что-то показывали. А в 12 лет уже стал в спортшколе заниматься, первый тренер — Анатолий Гаврилович Воронин. Многому научил меня, не только футболу. Как второй отец был. Сам хорошо играл, я его мальчишкой видел на поле.

— А в рубцовском «Торпедо» вы дебютировали в 17 лет?

— Да, тренер Артём Сираканян пригласил меня на две игры. Дебютировал против Семипалатинска. Как все было — ничего не помню. Потом сказали, что сыграл хорошо. Но от волнения ничего в памяти не отложилось. Вторую игру помню уже лучше. Хорошо, старшие ребята в команде поддерживали.

— А учились вы где?

— В Рубцовске был филиал политехнического института. Поступил, проучился, может, месяц, может, два. Понял, что сопромат не мое. Устроили меня на завод учеником фрезеровщика. К станку я подходил, даже что-то делал и даже в трудовой книжке записано — «фрезеровщик». Но главное, чему там научился, играть в домино. После работы шел на тренировки. Специально перед этим измазывался — надо ж было показать, что я с завода. А в 1967 году стали привлекать на сборы, работа закончилась.

В команде дали ставку — 120 рублей, через месяц — 140. Еще армия наступала, меня определили в школу младших авиационных специалистов — она вообще в Барнауле была, но в эти годы как раз в Рубцовск переводилась. В 1969 году ее окончил, а в феврале поехали в Барнаул с «Динамо» играть на снегу. После этого матча тренер «Динамо» Анатолий Федулов подошел, предложил перейти к ним, сказал, обо всем договорится. И ведь договорился. Предложили зарплату 250 рублей. А у меня отец на рубцовском тракторном заводе работал, рублей 180 получал, не больше. А я вообще в деньгах копаться не любил, сколько дадите — и ладно. И все, уже в 1970 году поехал на первые сборы, сразу выпустили в двухсторонке за второй состав. Но сыграл хорошо и после этого уже всегда был в основном составе.

— Брат позже в Барнаул перебрался?

— Когда я играл за «Торпедо», Шурик выступал за заводскую команду «Вымпел». А сюда его Станислав Францевич Каменский вытащил, начальник «Динамо» в то время. Сказал: «Если один Белозерский играть умеет, то и второй тоже должен». В «Динамо» тогда много авторитетных игроков было, причем очень хороших по человеческим качествам, тактичных, без всякой спеси. По любому вопросу, и жизненному, и футбольному, можно было обратиться. Рядом с ними взрослел очень быстро, благодарен тому периоду.

Отказал Бескову

— Вы с братом за одну команду болели?

— В Рубцовске я был поклонником московского «Торпедо», нравился там Валентин Иванов. За кого брат болел, не знаю, если честно. А уже в Барнауле я стал основательно болеть за московское «Динамо».

— В котором сами чуть не оказались. Вас же туда звали Бесков и Яшин?

— Да, общался с ними. И, считаю, нормально общался. Тактичные, культурные люди. Уже и форму получил, и даже заявление в ЦС «Динамо» написал. Но тянуло домой. Я не тот человек, кто легко собрался и поехал. В Барнауле все устраивало, отношение в первую очередь. И очень хотелось играть. Останься в Москве — тренировался бы, доказывал, но как бы сложилось? Там все-таки большие мастера. И в итоге решил вернуться в Барнаул.

— Не жалели?

— Нет. Кстати, потом уже был случай — однажды на сборах барнаульское и московское «Динамо» жили в одной гостинице. Бесков подходит к Шурику, думая, что это я, и говорит: «Ты еще здесь? Все равно тебя отсюда заберу». Но мне надо было доказывать свое мастерство здесь не витая в облаках. Я считал и считаю, что футболист должен приносить людям удовольствие. Мы играем для людей, как артисты. И роли у нас есть, моя — обыгрывать, забивать, давать передачу. А когда о суммах в контракте говорят, меня всегда корежит. Да, мы не альтруисты, у всех семьи, но не деньги главное. Когда о них в первую очередь думаешь, потеряешь себя и свое отношение к делу.

Из книги Валерия Лямкина «Легенды алтайского футбола»: «Коронное оружие братьев — двойные и тройные стенки, когда они в считаные секунды, передавая мяч в одно касание, проходили по полполя. Смотреть на их игру было любо-дорого. Каждый их них — это ярчайшая футбольная личность».

Раньше Марадоны

— В «Динамо» вы играли 10 лет.

— Да, в 1980 году были на сборах в Сочи, оттуда поехали на кубковый матч в Севастополь. «Динамо» тренировал Василий Сергеевич Фомичёв, у него было свое видение тактики, в которую я не вписывался. И я к нему пришел с разговором, сказал, что на вторых ролях быть не хочу, лучше закончу. Переходить в другую команду не собирался, хотя играть хотелось. Но в итоге поговорили, и в Барнаул я уже вернулся свободным агентом, как бы сейчас сказали. Нисколько на него не обижаюсь, уважаю его. Он тренер, а я, как ни крути, исполнитель. Уже потом мы с ним долго разговаривали, я был у него в гостях, обид не было никаких.

— Из этого динамовского десятилетия какой год лучший?

— Да все, когда я играл (смеется. — Прим. авт.). Они были разными. В 1974 году выиграли зональное первенство, уже были характер, мастерство.

— Ваш же гол принес чемпионство?

— Не помню уже, надо Лямкина спросить (Валерий Лямкин — журналист, автор книг об истории алтайского футбола. — Прим. авт.). Конечно, какие-то голы запоминаются. Но я их не ставил во главу угла.

— Один гол вы даже рукой забили.

— Вот это помню, такие уж точно не забыть. Играли с Благовещенском, долго не могли забить, матч заканчивался. В концовке наша атака, подача слева, мяч скользнул куда-то, я не успевал к нему и чисто интуитивно сделал движение рукой. Мяч попал в нее и потом в ворота. Судья не видел. Каюсь, было дело, но очень хотелось выиграть.

— Когда потом Марадона рукой забивал, не подумали, что где-то уже это видели?

— Да, но это Марадона — что сравнивать. Бывает, смотрю футбол, думаю — зачем он так сделал, я бы по-другому. Потом мысль: «Стоп, ты на каком уровне играл и где эти люди, что ты сравниваешь и советуешь?!».

— Сейчас бы ваш гол рукой система ВАР (видеопросмотры спорных моментов. — Прим. авт.) отменила. Как к ней относитесь?

— С одной стороны, это напоминает суд. Арбитры совещаются, как на заседании, потом выносят приговор. С другой — футбол становится быстрее, увидеть что-то порой и правда сложно. Так что я за нее.

— Вы с судьями часто спорили?

— Нет. Не любил. Я всегда знал, что я вышел на поле играть, а судья — обслуживать матч. Потому и желтых карточек у меня немного. Хотя одну из них хорошо помню. В Свердловске нас повозили, проиграли то ли 0:6, то ли 1:6. И там я в центре поля ударил по ногам соперника, который меня обыграл. Со злости. Получил карточку.

Свежий воздух

— Когда вы работали в школе «Динамо», в вашей группе тренировались Алексей Смертин и Сергей Кормильцев. Уже тогда было понятно, на каком уровне они заиграют?

— Да. И по отношению к делу, и по поведению на поле. Непредсказуемые были, импровизировали. Когда такое вижу, обеими руками за.

— Сыновья пошли по вашим стопам. А внуки?

— Сначала про сыновей. Старший, Костя, тренировался с ребятами чуть младшего возраста в моей группе. В основной состав я его не ставил, а то скажут — подстава, он же старше. Так что он играл за второй состав, а потом стал тренером. Я набрал группу мальчишек 1988 года рождения и ему передал. И младший, Олежка, тоже стал тренером. А внуков трое. Старший, Егор, работает юристом в Новосибирске в ХК «Сибирь». Он высоченный, в футболе бы было тяжело. Средний, Глеб, школу окончил, занимался в «Динамо», потом в школе Смертина, как-то с ветеранами бегали, он тоже попросился. А младший, Иван, в футбол в СШОР «Динамо» играет.

— На 60-летие вам подарили белые «жигули» с надписью «Динамовец — это навсегда». Какова судьба машины?

— Стоит в гараже, на ходу. Вот как раз на выходных во время турнира пришел, открыл ворота, завел. Думаю: «На стадион на ней поехать, что ли?». Потом поразмыслил, закрыл ворота и пошел на трамвай. За 10 лет прилично на ней накатал — и на дачу, и в Рубцовск. А надпись не закрашивал. Если б это была неправда, убрал бы. Но, считаю, она заслуженна.

— Валерий Николаевич, вы от футбола за эти годы не устали?

— Нет. Иногда придешь с работы, вроде устал, особенно если турнир какой был. Дома включаю футбол, жена спрашивает: «Он тебе не надоел?». А я ничего другого делать не умею. Было бы хобби — рыбалка, танцы, рисование какое, но я весь в футболе. Это как окно, из которого свежий воздух поступает.

Валерий Белозерский играл за «Динамо» в нападении, Александр Белозерский — в полузащите. Оба были в составе команды в победном сезоне 1974 года. С 1981 года Валерий Белозерский работает в детской школе «Динамо». Среди его воспитанников — Алексей Смертин, Сергей Кормильцев, Сергей Рехтин. Александр Белозерский после окончания карьеры и смерти жены уехал в Рубцовск.

Источник: «Вечерний Барнаул»